Презентация "Every man is a moon and has his dark side" 10 класс

Тема двойничества в произведениях Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» и Р.Л.Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» “Every man is a moon and has his dark side”

• Работа ученицы 10 «Б» класса ГОУ СОШ № 1380 Масловой Александры.
• Руководитель –учитель литературы Акопова Н.Г.

Фёдор Миха́йлович Достое́вский (30 октября 1821— 28 января 1881) — один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей.

• Фёдор Миха́йлович Достое́вский (30 октября 1821— 28 января 1881) — один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей.

• А. Камю: «Сначала я восхищался Достоевским потому, что он мне открывал человеческую душу. Но очень скоро, по мере того, как я все острее чувствовал драму моей эпохи, я полюбил в Достоевском человека, который пережил и объяснил нашу историческую судьбу».

Ро́берт Лью́ис Сти́венсон (13 ноября 1850 — 3 декабря 1894) — шотландский писатель и поэт, автор всемирно известных приключенческих романов и повестей, крупнейший представитель английского неоромантизма.

• Ро́берт Лью́ис Сти́венсон (13 ноября 1850 — 3 декабря 1894) — шотландский писатель и поэт, автор всемирно известных приключенческих романов и повестей, крупнейший представитель английского неоромантизма.

В «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсон осмыслил догадку, высказанную Достоевским и ставшую убеждением писателей XX века, что свет и тьма перемешаны, что дневная сущность часто скрывает ночную, а видимость вообще обманчива.

• В «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсон осмыслил догадку, высказанную Достоевским и ставшую убеждением писателей XX века, что свет и тьма перемешаны, что дневная сущность часто скрывает ночную, а видимость вообще обманчива.

К. Д. Бальмонт: «Герой повести Стивенсона «Странная история доктора Джикила и мистера Хайда» - мудрый благородный врач, превращался иногда силою зелья в мистера Хайда, чтобы в этом виде отдаваться своим порочным наклонностям и потом силою зелья снова превращался в доктора Джикила. В конце концов, зелье обмануло: он не мог превратиться из мистера Хайда в доктора Джикила и погиб как низкий урод».

• К. Д. Бальмонт: «Герой повести Стивенсона «Странная история доктора Джикила и мистера Хайда» - мудрый благородный врач, превращался иногда силою зелья в мистера Хайда, чтобы в этом виде отдаваться своим порочным наклонностям и потом силою зелья снова превращался в доктора Джикила. В конце концов, зелье обмануло: он не мог превратиться из мистера Хайда в доктора Джикила и погиб как низкий урод».

Доктор Джекил:

• Доктор Джекил:
• «It was thus rather the exacting nature of my aspirations than any particular degradation in my faults, that made me what I was, and, with even a deeper trench than in the majority of men, severed in me those provinces of good and ill which divide and compound man's dual nature».
• «Это была скорее требовательная природа моих мыслей, нежели особая деградация в моих ошибках, которые сделали меня тем, чем я стал. Те области добра и зла, которые делают и составляют характер человека, в моей душе были разделены гораздо глубже, чем в душах подавляющего большинства людей».

Фёдор Михайлович Достоевский - певец "униженных" и оскорбленных" - получил всемирное признание как великий писатель - гуманист. Однако гуманизм Достоевского отличен от традиционного "человеколюбия". Герой Достоевского будет уважать себя, лелеять свою чистоту и добропорядочность до тех пор, пока случай не поставит перед его совестью зеркало. С этого момента считавший себя гуманистом будет ускорять шаги, чтобы не откликнуться на крик о помощи, проклинать себя за это, исповедоваться в недобрых мыслях, бичевать душевные слабости, проводить "пробу". Мучительные духовные поединки, страстные монологи, обнажающие изнанку души - все это было непривычным для "традиционного" гуманизма.

• Фёдор Михайлович Достоевский - певец "униженных" и оскорбленных" - получил всемирное признание как великий писатель - гуманист. Однако гуманизм Достоевского отличен от традиционного "человеколюбия". Герой Достоевского будет уважать себя, лелеять свою чистоту и добропорядочность до тех пор, пока случай не поставит перед его совестью зеркало. С этого момента считавший себя гуманистом будет ускорять шаги, чтобы не откликнуться на крик о помощи, проклинать себя за это, исповедоваться в недобрых мыслях, бичевать душевные слабости, проводить "пробу". Мучительные духовные поединки, страстные монологи, обнажающие изнанку души - все это было непривычным для "традиционного" гуманизма.

• «Many a man would have even blazoned such irregularities as I was guilty of; but from the high views that I had set before me, I regarded and hid them with an almost morbid sense of shame. Though so profound a double-dealer, I was in no sense a hypocrite; both sides of me were in dead earnest; I was no more myself when I laid aside restraint and plunged in shame, than when I laboured, in the eye of day, at the futherance of knowledge or the relief of sorrow and suffering».
• «Многие бы люди даже приукрасили бы те уклонения со стези добродетели, в коих я был виновен, но я, поставив перед собой высокие идеалы, испытывал болезненный стыд и пытался скрыть все свои предосудительные наслаждения. Но, несмотря на моё постоянное притворство, я вовсе не был лицемером: обе стороны моей натуры были настоящими - я был самим собой, когда отложил в сторону сдержанность и погрузился в позор и когда трудился целыми днями, стараясь облегчить чужое горе и страдание».

Зло у Стивенсона, как и зло у Шекспира, Байрона, Мэри Шелли, нельзя выпустить из бутылки «чуть-чуть». Добровольно совершенное зло, которому человек не желает по-настоящему противостоять, превращает человека в своего раба, о чём прямо и говорит Джекил.

• Зло у Стивенсона, как и зло у Шекспира, Байрона, Мэри Шелли, нельзя выпустить из бутылки «чуть-чуть». Добровольно совершенное зло, которому человек не желает по-настоящему противостоять, превращает человека в своего раба, о чём прямо и говорит Джекил.
• Зло полностью овладевает тем, кто добровольно готов выпустить его на свободу.

"...если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия вследствие каких-нибудь комбинаций никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право и даже был бы обязан ...устранить этих десять или сто человек".

• "...если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия вследствие каких-нибудь комбинаций никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право и даже был бы обязан ...устранить этих десять или сто человек".

С одной стороны, Раскольников жалеет бедных людей не только по своей натуре, но и по убеждениям. По его мнению, должен появиться властелин, который в отличие от всех других правителей, употребил бы свое беспрекословное господство на то, чтобы вывести человечество из орбиты скорби в обетованный край. С другой стороны, он решил взять управление миром в свои руки и использовать закон по своему усмотрению: "...я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил", "...мне надо было узнать... вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Тварь ли я дрожащая или право имею..."

• С одной стороны, Раскольников жалеет бедных людей не только по своей натуре, но и по убеждениям. По его мнению, должен появиться властелин, который в отличие от всех других правителей, употребил бы свое беспрекословное господство на то, чтобы вывести человечество из орбиты скорби в обетованный край. С другой стороны, он решил взять управление миром в свои руки и использовать закон по своему усмотрению: "...я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил", "...мне надо было узнать... вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Тварь ли я дрожащая или право имею..."

Бальмонт «Возрождение»:

• Бальмонт «Возрождение»:
• Возвращение к жизни — и первый сознательный взгляд. «Мистер Хайд или Джикиль?» — два голоса мне говорят.
• Почему ж это «или»? — я их вопрошаю в ответ. — Разве места обоим в душе зачарованной нет?
• Где есть день, там и ночь. Где есть мрак, там и свет есть всегда. Если двое есть в мире, есть в мире любовь и вражда.
• И любовь ли вражду победила, вражда ли царит, — Победителю скучно, и новое солнце горит.
• Догорит — и погаснет, поборется с тьмою — и ночь. Тут уж что же мне делать, могу ли я миру помочь!
• Ничего, доктор Джикиль, ты — мудрый, ты — добрый, ты — врач, Потерпи, раз ты доктор, что есть мистер Хайд, — и не плачь.
• Да и ты, мистер Хайд, если в прятки играешь, играй, А уж раз проигрался, прощай — или вновь начинай.
• И довольно мне слов. Уходите. Я с вами молчу... О начало, о жизнь, неизвестность, тебя я хочу! 1905г.

Роберт Льюис Стивенсон признался в письме к А.Р.Саймонзу, что, прочитав роман «Преступление и наказание», «заболел» им - такова была сила впечатления.

• Роберт Льюис Стивенсон признался в письме к А.Р.Саймонзу, что, прочитав роман «Преступление и наказание», «заболел» им - такова была сила впечатления.

GOOD AND EVIL

• GOOD AND EVIL
• There is a universal law Там, где добро, живет и зло, Without light there is no dark, Не нравится, но это так. Our soul never is at rest, Добро и зло в душе – наш крест. They fight each other to defeat, Добро, мы верим, победит, Evil will lose the final set, Ведь искры божьей с нами свет!

• Высшая мудрость – различать добро и зло.
• Supreme wisdom is to tell good from evil.
• Сократ

Благодарю за внимание!

• Благодарю за внимание!