Герой Советского Союза Кузьмин Георгий Павлович
Кузьмин Георгий Павлович
Дом героя ВОВ в селе Нагорное
О героях, сотворивших победу собственными руками с мучительной
болью в сердце и со слезами на глазах мы вспоминаем лишь на кануне
праздника – Дня Победы, 9 мая, а так хочется чтобы пламя теплых
воспоминай о героях жестоких баталий хранились в наших сердцах…
Трудно начать писать о замечательном человеке, к тому же летчике,
которому суждено было за тридцать лет своей жизни много совершить.
Тринадцать самых лучших лет он посвятил советской Армии, оставшись в
памяти потомков, как Сибирский Маресьев, то есть человеком огромной
воли и мужества. Он был певцом одной песни – той, что прославляла небо и
человека – летчика, парящего в его бездонной сини, и предан одному
самолету-истребителю. В двадцать шесть награжден орденом Красного
знамени, в двадцать восемь – орденом Ленина и двумя орденами Красного
знамени, в тридцать становится Героем Советского Союза, а через три с
половиной месяца в августовском небе грозного сорок третьего оборвался
его соколиный полет…
Родился Георгий Кузьмин в 1913 году в семье крестьянина-бедняка в
сибирском селе Нагорное в бывшей Енисейской губернии. Подрос, стал
помогать, как обычно в больших семьях. Летом работал по найму, в школе
был старательным, усидчивым думающим мальчуганом. В 1928 году Георгий
вступает в комсомол и скоро становится общественником – помогает в
проведении сельских сборов, субботников, выполняя решения VIII съезда
ВЛКСМ. Борется за широкое вовлечение молодежи в общенародную
кампанию за строительство фабрик и заводов и социалистическую
коллективизацию сельского хозяйства. Он состоит на примете райкома
комсомола. В гуще событий тех лет Георгий слышит рассказы о
необыкновенных людях – пилотах самолетов. О летчиках в годы юности
Георгия было столько же, а может, и больше разговоров, как в наши дни
первых победителях Космоса.
Слава о подвигах людей в кожаных костюмах доходила до любого
уголка страны. В августе 1926 года М.М. Громов на АНТ – 3 облетел почти
все столицы Европы. Он же через три года на самолете «АНТ – 9», «Крыльях
Советов», совершает по изумленной Европе новый выдающийся перелет.
Спустя месяц, 21 августа 1929 года, экипаж летчика С.А. Шестакова на
самолет «Страна Советов» летит за 142 летных часа из Восточного в
Западное полушарие и первого ноября приземляется на аэродроме в Нью-
Йорке. Не эти ли поразительные и героические подвиги послужили поводом,
чтобы юноша решил пойти в авиацию?
Летом 30 года с рекомендацией райком комсомола (за несколько
месяцев) он становится курсантом Вологодской военной летной школы. В
комнате, где помещались курсанты, его тумбочка была книгами об авиации и
пилотах.
Окончен теоретический курс, и будущие летчики, прежде чем взлететь
в воздух, начали отрабатывать все упражнения с инструктором на земле.
Вот и выпуск в 1932 году. В служебной аттестации ему написали:
«Очень энергичный, настойчивый и волевой краснвоенлет, обладает
немалым мужеством и выносливостью, любит свое дело, в полете
организован и дисциплинирован»
Военлет Кузьмин в школе хорошо освоил истребители И-2-бис, И-5,
двухлестный Ди-2. как комсомолец, получив новый билет единого образца
1932 года с ленинским профилем и орденом Красного знамени,
напечатанном на каждой страничке, он подумал: «На моем билете изображен
орден, которым награжден комсомол. Следовательно, в этом есть и моя
маленькая заслуга. Получив новый билет, я должен служить так, чтобы быть
достойным этой высокой награды. Каким же я обязан стать, чтобы оказаться
достойным тех людей, которые своей кровью и жизнью, своими подвигами
завоевали Ленинскому комсомолу боевой орден Родины?» И он с честью нес
свою нелегкую вахту в небе страны.
В небе Монголии
Его страна – СССР – жила бурно: молодежь шла на строительство
Московского метрополитена, ехала строить Комсомольск – на – Амуре,
спасла пароход «Челюскин», переживала за народ Абиссинии, сражавшийся
с итальянскими захватчиками, отмечала новую Конституцию. На далеком
Западе фашизм совершил нападение на республиканскую Испанию.
Сгущались военные тучи вокруг Родины красноярца-сибиряка. Вспыхнул
пожар на Востоке – Япония напала на нашу страну на озере Хасан. Бращал
оружием Гитлер. Наступал решительный час для Кузьмина…
В середине июля 1939 г. он, опытный летчик-истребитель, был послан
на усиление авиационных сил в дружественную нам Монголию в связи с
нападениями войск империалистической Японии и Китайского
марионеточного государства Манчжурии в районе средней части реки
Халхин-Гол.
Поступили они под руководством замечательного летчика, Григория
Пантелеевича Кравченко.
Боевые вылеты звено Кузьмина совершало постоянно – они отражали
нападения японских авиаподразделений с воздуха, поливали свинцом
огневые позиции артиллерийских и минометных батарей, а также пехоты,
сопровождали свои бомбардировщики, взвинчивая подобными действиями
нервы войскам противникам. Звено дралось находчиво, храбро, умело строя
боевой маневр.
Трудными для боевых действий были условия советских войск в МНР:
не очные климатические условия местности, находящейся на высоте 500 –
1000 м. над уровнем моря, большая жара днем и холода ночью, отсутствие
воды, растительности, песок проникающий в любую щель. Боеприпасы,
горючее, масла, топливо, продовольствие, запасные части машин,
снаряжение и многое другое, доставлялись для боевых самолетов
автотранспортам и автоцистернами по единственной дороге с базы на
территории СССР, минуя Дарасун, Мангут, Баян, Уда, Чойболсан, по голой и
безлюдной полупустыне. База находилась на удалении 650 км.
Все было сделано, но раны не поддавались лечению, и сибиряку
предложили правой ступни и левой ноги до колена. – Но как жизнь
летчику без ног, доктор? – повторил Георгий. – Иного выхода нет, или вы
ждете гангрену? – серьезно возразил профессор. – И не обязательно вам
летать. В жизни есть столько интересных специальностей. Решайте!
Ампутацию сделали. Эх! А сколько пережил и передумал Георгий Павлович,
и не мог свыкнуть с мыслью, что предстоит расставание с небом, с
истребителями, с привычным делом.
«Нет. Я буду летать! Я коммунист – упрямо подумал красноярец. –
Многое от меня зависит…» Как только поджили раны, стал учиться ходить
на костылях. Больно было наступать на культи, будто ходил по острым
гвоздям. Но он двигался и двигался, терпя страшные муки. Его
мужественную борьбу поддерживали письма друзей и от мамы из дому, из
Сибири.
Однако в красноармейском треугольном конверте сообщили о смерти в
бою троих друзей. Всю длинную госпитальную ночь не сомкнул глаз
Георгий: «Летать. Только летать в истребительном полку, - думал он. – И
мстить за ребят.
23 марта сорок второго года он написал домой матери: «Буду летать и
громить врага до тех пор, пока в руках будет сила, а глаза будут видеть
землю… Буду драться с фашистами до последнего дыхания.»
Трудно сибиряку. Широкое прежде лицо осунулось, ходит сумрачный,
но глубокосидящие глаза под бровями – дугами смотрят упрямо: «Буду
летать».
Прошло 8 месяцев, на медицинской комиссии Кузьмину объявили, что
с таким ранением его демобилизуют, по чистой.» Он возразил: «Еще
посмотрим! Пока идет война я, как коммунист, обязан драться до последнего,
и докажу, что могу летать не хуже здоровых…» Ему дали отпуск на
поправку. И отправился летчик на встречу с красноярскими местами –
родными, односельчанами, партхозактивом района. Теплый прием долга,
свежий воздух были целительны как бальзам. Он ходил, тренировал ноги на
протезах. Потом написал в Москву в управление ВВС. Еще написал – отказ.
Поехал сам: отказ шел за отказом. Добился приема у Главнокомандующего
военной авиацией. Там и получил разрешение «в порядке исключения» -
направление в один из запасных истребительный авиаполк Ему присвоили
звание капитана.
Не тотчас он начал летать. Прошел тренат на земле, освоился основой
техникой и ботинками-протезами: когда сперва нажимал или на тормозные
педали самолета, это каждый раз отдавалось острой болью. О том, что он
летал в протезах, в части узнали, когда он совершил несколько боевых
вылетов. Что же заставляло его терпеть? – мысли, созвучные с думами героев
из книги Н. Островского «Как закалялась сталь». Что крепко запомнил:
«Самое дорогое у человека. – это жизнь… И прожить ее надо так, чтобы не
было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…чтобы, умирая, мог
сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире –
борьбе за освобождение человечества». Так родился сибирский Маресьев. На
красноярской земле еще не знали многие о Кузьмине. Сам он не любил
говорить о себе. Там думали и переживали за действия 679
бомбардированного авиационного полка, сформированного в ноябре 1941 из
красноярцев выпускников клуба Осовиахима, и дравшегося на Карельском
фронте в составе 32-й армии.
И снова в небо
В сентябре 1942 года после значительной реорганизации ВВС в мае –
июне, когда ВВС семи фронтов были сведены в воздушные армии и
сформированы однородные по назначению дивизии, ставка приступила к
формированию трех авиакорпусов резерва Ставки Верховного
Главнокомандования. В числе их был первый истребительный корпус под
командованием генерала Е.М. Белецкого. Управления его собиралось на
одном из пригородных подмосковных аэродромов, неподалеку от Дома
отдыха.
В корпус вошли 274 и 235 истребительные авиации. Последней
командовал подполковник И. Д. Подгородний (ныне генерал-полковник
авиации). В нее вошли 3-й гвардейский, 181 и 239 истребительные
авиаполки. В 239 полк, возглавляемый майором Алексеем Иннокентьевичем
Курочкиным, в числе пополнения прибыл капитан Г. Кузьмин и до 60
процентов молодых летчиков.
Вскоре в полку обратили внимание на сумрачного капитана, когда он,
слезая с автомашины, не как все, прыгал через борт на землю, а сначала
медленно перебрасывал через борт одну ногу, осторожно ставил ее на колесо,
потом перекидывал другую, а затем поочередно ступал ими на землю. Да и
одет был не в сапоги, как все, а в ботинки и брюки навыпуск … Но замполит
полка Иван Андреевич Зуб понял настроение сибиряка стать вновь лучшим
летчиком и всячески незаметно поддерживал это желание. Началось
напряженная работа по освоению истребителя Ла-5. 15 октября прошли
последние учения, на которых присутствовали маршал К.Е. Ворошилов,
генералы Г.К. Жуков, Г.А. Ворожейкин, Ф.Я. Фаламеев и другие. Дивизия
приступила к перебазированию на Калининский фронт и вошла в состав 3-й
Воздушной армии. полки 235 дивизии расположились от фронта в 50 – 70
км., чтобы действовать на ржевско-ижевском направлении. На рассвете 23
октября приступили к выполнению задачи: прикрыть войска и коммуникации
фронта от воздействия вражеской авиации в период подготовки наступления.
В схватках с опытным врагом летчики 239 полка копили опыт, но в середине
ноября их неожиданно передали во 2-ю Воздушную армию.
В конце июня 1942 года в 1-й корпус прибыл на своем истребителе на
доукомплектование и восполнение боевых потерь без ног, но страстно
желающий летать, лейтенант Алексей Петрович Маресьев. Через три месяца
он был удостоен звания Героя Советского Союза, воюя на Брянском фронте.
Из известных в стране героев без двух ног Кузьмин, Занар, Сорокин, А.
Маресьев. Двое первых – сибиряки. Георгий, чтобы сражаться, первым из
них стал в строй.
Туманным ранним утром полку прочитали приказ командующего
Воронежским фронтом о наступлении и обращение Военного совета.
Моторы запущены, полк полетел на берег Волги. Утром 19 ноября 1942 года,
когда над землей еще стлался туман, началась артподготовка. Потом за
бомбардировщиками и штурмовиками взлетел 239 полк, чтобы помочь
соседней армии.
Георгий Кузьмин впервые вместо города с длинными улицами,
выстроившимися вдоль реки, и громадных корпусов заводов, увидел внизу
развалины зданий, пожары завесу из пыли, поднятой огнем артиллерии.
Прошли над Волгой, на юг, затем на запад, встретились лишь одиночные
истребители противника, которые были мгновенно атакованы, и сели.
Комполка Курочкин, летавший в разведку, сообщал: «Враг отступает!».
Летчики ликовали: «Хватит работы!». В боях, что последовали потом, все
звенья их полка сражались с врагом самостоятельно и одновременно по
единому плану, подчиняясь воле ведущего, которым обычно был сам майор
Курочкин. Когда 239 полк шел в бой, Кузьмин радовался, видя, как перед
плотным строем Яков горели в воздухе и на земле вражеские самолеты, как
поспешно сбрасывали они бомбы и разворачивались, увидя их … В таких
боях возрастала боевая практика нашего земляка – он, как пианист,
тренировал себя ежедневно… Враг отступал, и они перелетали на другой
аэродром.
– Идем на штурмовку аэродрома Питомник тремя шестерками! – Две
– атакуют, третья, старшины Владимира Лакшенкова, – прикрывает, – он
отлично знает этот район. Опасаться немецких «эрликонов» (сдвоенных
крупнокалиберных пулеметов). Первую группу веду я. Летим от центра
Сталинграда, там чаще всего заходят на посадку самолеты врага. Наша
задача: перерезать воздушный мост, связывающий Сталинград с Ростовом,
уничтожая транспортную авиацию в воздухе и на земле…»
Кузьмин летел во второй шестерке.
Питомник встретил их огневой завесой. «Эрликоны» в первую очередь
метили в атакующие цели. Вторая шестерка шла смело. Кузьмин поджег
один тяжелый и неповоротливый четырехмоторный Ю-52. Аэродром
потонул в дыму. Всего, было, подожжено пять «юнкеров». Хорошо
поработали летчики! Появившимися немецкими истребителями занялась
группа прикрытия до тех пор, пока ведущий не подал сигнал на сбор.
Шестерки вернулись без потерь!
Боевая жизнь полка набрала темп. Враг усилил сопротивление.
Летчики бомбили танки Манштейна, рвавшиеся к окруженной группировке,
встречали транспорты с продовольствием. Однажды Кузьмину повезло –
сбил подряд два «Юнкерса». Пакеты с мясными консервами, галетами,
сигаретами, шоколадом пополнили склад части.
Фронт продвигался в направлении Ростова, и 239 полк перелетел под
город Морозовск. 6 января 1943 года весь полк полетел сопровождать
машины, бомбившие позиции врага и Сельска – артиллерийские батареи,
скопления боевой техники, склады… Немецкие наземные войска вызвали на
помощь истребителей, которые зло набросились на полк и эскадрилью
Кузьмина. Капитан открыл огонь, перекрывая «мессершмиттам» путь к
Илам. Через пару минут фашистский летчик выбросился на парашюте из
горящего самолета, машина пошла вниз. Но ведомому сибиряка приходилось
плохо. И командир крикнул по радио: – Держись, атакую! – Он улучшил миг,
и когда гитлеровский самолет, выйдя из атаки, набирал высоту, двумя
короткими очередями сбил его… Зимой 1943 года Сталинградский фронт
был одним из ответственных. Здесь прославились многие летчики, молодые,
здоровые, полные сил, и среди них своим боевым рвением и действиями
фактически инвалид первой группы Георгий Павлович Кузьмин. В немалой
степени в этом помогала ему комсомольская закваска, путь в авиацию через
Осовиахим, звание коммуниста и умело поставленная в полку политмассовая
работа, которую направлял старший батальонный комиссар Иван Зуб.
Внимание!
В небе Кузьмин!
В сводке Советского информбюро за 29 января по радио передали:
«Пять советских летчиков – истребителей во главе с капитаном Кузьминым
атаковали четырнадцать немецких самолетов, пытавшихся бомбить боевых
порядки наших войск. В ожесточенном бою наши летчики сбили шесть
вражеских самолетов. Наши истребители вернулись на аэродром без потерь».
«Сибиряк становится грозой для врага. Его наземные наблюдатели (так ранее
было у другого летчика, но из 9-го полка, Героя Советского Союза Михаила
Баранова), узнавая красноярца по манере полета, предупреждали своих,
кричали встревожено в микрофон: – Внимание, внимание! В воздухе
– Кузьмин! В воздухе – Кузьмин!
В середине февраля политуправление Сталинградского фронта
выпустило листовку о 77-м воздушном бое Георгия Кузьмина такого
содержания: «Отвагу и мужество в воздушных боях проявил летчик Г. П.
Кузьмин. Товарищи летчики! Истребляйте немецких оккупантов! Бейте их
так, как это делает орденоносец Георгий Кузьмин! В воздушном поединке с
фашистским асом, Гансом Шульце, он сбил его. Слава летчику-истребителю
Георгию Кузьмину!».
Самолет-истребитель сибиряка Кузьмина был неуязвим. Пули, снаряды,
выпущенные из боевого оружия его руками, никогда не летели мимо.
– У истребителя, – говорил он, – голова должна быть, как на шарнирах.
Смотри вокруг, замечай врага первым, наноси удар первым, остальное
довершит летное мастерство…
зимой 1943 года сибиряка Кузьмина, как опытного боевого пилота,
направили в небольшой поселок, где на пополнении и переподготовке
находилась знаменитая летная часть – 9-й гвардейский ордена Красного
знамени Одесских истребительных авиационный полк 268 истребительной
авиадивизии. Войну полк начал в Кишиневе, семьдесят три дня защищал
Одессу, позже – Сталинград. Полк воспитал одиннадцать Героев Советского
Союза.
Две «кобылы» прикрывают, шесть атакуют. Вдали показались три
группы бомбардировщиков «хейнкель-111»… Сибиряк на большой скорости
атаковал ведущего одной из групп со стороны солнца, и от сильного огня он
сразу загорелся. Остальные «хейнкели» отпрянули в стороны и продолжали
полет. Со второго захода «кобр» они скинули смертоносный груз, где попало,
на желтое поле и стали улепетывать. И тут наши ястребки наткнулись на
«мессеры» сопровождения. Их было в три раза больше. Схватка самолетов
вспыхнула сразу, тесная, ярая, истребители за секунды перемешались,
ведомый майора затерялся, но он продолжал бой. Мощное оружие «айркобр»
и выучка гвардейцев-летчиков помогли разогнать, частью подбить
истребители вражьей стаи, но самолет Георгия Кузьмина тоже был подбит.
Кругом – оккупированная гитлеровцами земля. Последние километры до
позиции наших войск Кузьмин тянул сколько было возможно. Машина
горела. Приходилось серьезно опасаться, что вот-вот взорвутся бензиновые
баки, тогда конец! И все же надеялись – все обойдется и на этот раз.
«Айркобра» теряла скорость. Потеряв ее, она не будет планировать, а упадет
сразу на землю – такова особенность у этого заокеанского истребителя…
надо выбрасываться с парашютом. Можно спасти храбрецу свою жизнь!..
Но нет! Патриот, старый комсомолец Кузьмин не думает о спасении
своей жизни. Это естественное желание, хотя в подобной обстановке его бы
за это никто не укорил, пересиливает забота, как уберечь истребитель? На
этот счет у него были свой особые соображения и расчеты. Он мог быть и
ранен… В горячке спасения самолета Георгия Павловича где-то промедлил и
что-то недоучил… И когда на большой высоте он покинул кабину (мотор
переставал работать), и выдернув кольцо, повис на раскрытом куполе
парашюта, мимо его пронеслась горящая масса «кобры» – пламя от нее
лизнуло искусственный шелк парашюта, и он немедленно вспыхнул!
После возвращения в строй в 1942 году до августа 1943 года на счете
коммуниста Георгия Кузьмина 278 боевых вылетов, 90 воздушных боев, в
которых сбито 27 самолетов, из них лично – 20 (всего же, отсчитывая от
Халхин-Гола, – до 30) и 7 – групповом бою. Кроме того, сожжено на земле 2
бомбардировщика, уничтожено две зенитные точки, 5 средних танков, 20
автомашин и свыше 50 солдат и офицеров противника, не считая склады с
боеприпасами, обмундированием, повозки, винтовки и автоматы, пулеметы.
По количеству сбитых самолетов наш красноярец также опередил З.
Сорокина и Алексея Маресьева.
Внезапная смерть вычеркнула геройского сибирского Маресьева из
списков живых… Но не вычеркнула из памяти людей!
Он прожил замечательную жизнь и погиб на боевом посту как истый
комсомолец, как потомок Павла Корчагина, как тысячи коммунистов,
сохранивших верность своему долгу во имя счастья матери родины,
оставаясь до последней секунды верным ей и быстрым истребителем,
потому, что он любил их больше своей жизни!
Имя патриота Советской Родины еще будет увековечено в сибирском
селе Нагорное Саянского района, где он родился, в городе Вологде, где
Георгий Кузьмин на ястребке впервые окунулся в воздушный океан, в одной
из страниц за рекой Миус в Ростовской области, где погиб…
В наши дни память о его подвигах хранят ветераны 9-го гвардейского
авиаполка, воспитавшего десятки Героев Советского Союза, как дважды
Героя В. Д. Лавриненкова и Героев А. В. Алелюхина, И. Г. Королева, М. С.
Твеленева, а также Н. А. Верховца, В. С. Никитина, О. А. Зюзина и других
летчиков-истребителей военной части, где служил Г. П. Кузьмин. В
Красноярском крае школа в селе Рыбном и улица в городе Заозерном носят
его имя. Но самая главная память – это память о славном летчике георгие
Кузьмине, хранимая в сердцах и молодых людей. Она вечна…
Сафаргалеева Гульнара Авельхорисовна
michutka.tv@mail.ru
