Ученики на Учителя.com


Дети во время Великой Отечественной войны

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение
«Средняя общеобразовательная школа № 19 города Белово»
Дети во время Великой Отечественной войны
Автор:
Сергеева Полина,
ученик 5 «В» класса
МБОУ СОШ № 19
Руководитель работы:
Гаврилова Татьяна Викторовна
учитель истории и обществознания
Белово 2019
2
ОГЛАВЛЕНИЕ:
I . Введение
II . Основная часть
2.1 Материалы и методика
2.2 Методы и приемы исследования
2.3 Исторический обзор
А) Дети на фронте
Б) Дети блокадного Ленинграда
В) Дети в фашистских концлагерях
Г) Дети в оккупации
2.4 Содержание исследования
Дети во время Великой Отечественной войны
III. Выводы по работе.
IV. Заключение
V. Список используемой литературы.
VI. Приложения
3
I Введение
Проблема
Время стремительно идет вперед. Стала историей Великая Отечественная
война. С каждым годом день Победы становится все более грустным
праздником. Уходят ветераны Великой Отечественной войны. И приходится
с печалью признавать, что с ними и память о войне. Нынешнее поколение
знает о подвигах своих дедов – прадедов примерно столько, сколько о войне
1812 года. Две три фамилии военачальников, пару названий битв и это в
лучшем случае. Гавроша воспетого Виктором Гюго помнят практически все.
А хотя бы одно имя такого же «гавроша» времен Великой Отечественной
войны вряд ли кто- то назовет. А ведь в войне особенно страдали дети.
Страдали от холода и голода, от невозможности вернуться в детство, от
кромешного ада бомбежек и страшной тишины сиротства. Не меньше
страдали и те дети, которым довелось в военное время жить в глубоком тылу.
Объект исследования: образ жизни детей в годы Великой Отечественной
войны.
Предмет исследования: жизнь и роль детей в Великой Отечественной
войне.
Цель исследования: теоретически раскрыть и практически обосновать
жизненную позицию советских детей в годы ВОВ, степень участия
непосредственно в военных действиях и в тылу, а так же психологические и
нравственные истоки их героизма, изучить особенности жизни детей во
время войны.
Гипотеза исследования: образ жизни и поведение детей
характеризовались патриотизмом, гражданской активностью, преданностью
Родине. И это позволило сформировать новый «не мужской» взгляд на
проблему войны в целом. В соответствие с целью гипотезой и логикой
исследования нами, были поставлены следующие задачи:
1. Изучить и проанализировать научно-историческую литературу по
данной теме.
4
2. Теоретически обосновать проблему психолого-нравственных аспектов
детского героизма в годы войны.
3. Изучить степень и характер участия детей в работе тыла в годы ВОВ.
4. Проверить предполагаемую гипотезу исследования на практике,
встретившись с реальными детьми военной поры.
Проанализировать рассказ об их участии в работах в тылу и
особенностях жизни в военное время и сделать вывод.
Таким образом, актуальность данной темы в том, что детская память
охватывает тот материк человеческих чувств на войне, которой обычно
ускользает от взрослого внимания. Если взрослых война захватывала, как
действие, то ребенок чувствовал и переносил все иначе, в силу детской
психологии. И то, что они запомнили, вынесли из смертного ада, сегодня
стало уникальным духовным опытом, опытом беспредельных человеческих
возможностей, которые мы не вправе предать забвению.
В тот далекий летний день 22 июня 1941 года люди занимались обычными
для себя делами. Школьники готовились к выпускному вечеру. Девчонки
строили шалаши и играли в "дочки-матери", непоседливые мальчишки
скакали верхом на деревянных лошадках, представляя себя
красноармейцами. И никто не подозревал, что и приятные хлопоты, и
задорные игры, и многие жизни перечеркнет одно страшное слово – война. У
целого поколения, рожденного с 1928 по 1945 год, украли детство. "Дети
Великой Отечественной войны" - так называют сегодняшних 69-76-летних
людей. И дело здесь не только в дате рождения. Их воспитала война.
Тема детей и войны является одной из самых малоисследованных в
истории. И это вовсе не случайно: сражение, битвы и ратные подвиги
испокон веку считались уделом взрослых мужчин. Детям предназначалось
иное: учится, играть, а ещё помогать по дому.
На фронтах Великой Отечественной войны воевало более одного миллиона
советских детей. Им было от 8 до 17 лет. Они все овладели военными
5
специальностями. А сколько детей прошло через фашистские концлагеря,
пережили оккупацию, выжили в блокадном Ленинграде.
Тема дети и война была поднята лишь через несколько десятилетий после
реальных военных событий. Даже звание Героя Советского Союза многие из
них получили только в конце 50-60 –е годы. Соприкасаясь с этой темой, мы
вновь ставим мучительный вопрос о мере жизни и смерти, а значит и вопрос
о неоправданности, абсурдности войны. Чувство ужаса перед массовой
бойней не исчезло, а, напротив, стало ещё острей. Оно живет в
воспоминаниях бывших фронтовиков, отчетливо выражено в современной
документальной военной прозе. Слушая эти воспоминания, читая книги о
войне, мы словно идем «обожженными километрами чужой боли и памяти»,
вновь оказываемся на границе разумного. Однако знать всю жестокую
правду войны необходимо, поскольку «…если войну забывают, начинается
новая».
Тема войны и детей стала развиваться в нашей литературе в 60 –годы
Люди, воевавшие редко рассказывают о пионерах-героях. По той причине,
что они-то знали, что это такое: дети и война. Более жуткого сочетания не
придумаешь. А пионерам страны Советов, которые родились через двадцать-
тридцать лет после Парада Победы, страшная правда о войне была
незнакома, да по большому счету и не нужна. Как сказал человек
навоевавший, но войну помнивший: "А в подвалах и полуподвалах
ребятишкам хотелось под танки". Хотелось подвига, хотелось, чтобы как
Ваня Солнцев или Володя Дубинин, хотелось ночью прокрадываться под
носом у немецких часовых, закладывать мины вместе с партизанами,
отстреливаться из ППШ от наседающих гитлеровцев или доставлять срочный
пакет через линию фронта.
Как и большинство магистральных тем, определяющих образ Победы,
пионеры-герои массово вошли в советскую жизнь в 1960-х годах. Хотя
повесть Валентина Катаева "Сын полка" была написана еще в 1944-м, погоды
тогда она не сделала. Триумфальное шествие пионеров-героев началось с
6
конца 1950-х - накануне очередного юбилея пионерской организации. Тогда
Президиум Верховного совета СССР присвоил звания Героев Советского
Союза Зине Портновой, Марату Казею и Вале Котику. Кстати, четвертый,
точнее, первый юный герой Леня Голиков - единственный из всех,
получивший Золотую Звезду еще в 1944 году.
Тогда же, с конца 50-х, начали появляться книги о других - так, в 1958 году
вышла повесть Николаева и Щербакова для среднего и старшего школьного
возраста "Когда смерть не страшна" про Обольское подполье и Зину
Портнову. Но главная "пионерская" книга вышла в 1964 году, к 20-летнему
юбилею Победы. Написали ее Лев Кассиль и Макс Поляновский - "Улица
младшего сына", про керченского пионера Володю Дубинина, бывшего
разведчиком в партизанском отряде и погибшего при разминировании
Старокарантинских каменоломен.
Тема – дети Шенталинского района во время войны не изучена вообще. В
книгах нашего краеведа Тимашева В.П. ничего не говорится о детях военной
поры, хотя тема войны раскрывается очень широко.
7
II Основная часть
2.1 Материалы и методика.
Данная работа выполнялась в течение года. Начало нашей работы положил
конкурс «Медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют», для
которого мы собрали воспоминания людей переживших тяжелое военное
время. Нам стало интересно, как военное лихолетье пережили дети. В нашей
работе использованы в основном архивные материалы, воспоминания тех,
кто пережил войну, книги по истории Великой Отечественной войне,
ресурсы Интернет.
2.2 Методики и приемы исследования
При создании работы мы использовали следующие методы исследования:
сравнительно- исторический, проблемно- тематический, биографический,
наблюдения.
2.3 Исторический обзор
а) Дети на фронте.
В годы Великой Отечественной войны тысячи мальчишек и девчонок
несли боевую службу в регулярных частях и соединениях Красной Армии, в
партизанских отрядах, самоотверженно, наравне с взрослыми трудились в
тылу. В те суровые годы погибло около четырех миллионов детей. 28 мая
1990 года Совет Министров СССР принял решение о сооружении в Москве
мемориального комплекса памяти погибших детей. Но оно, к сожалению,
осталось лишь на бумаге. Звание "сын полка", не предусмотренное никакими
воинскими уставами, носили те, кому по возрасту следовало бы играть в
солдатики. А им довелось быть разведчиками, связистами, ординарцами, а
также сапожниками, портными, поварами, подпольщиками...
Вот какие воспоминания из жизни сына полка Александра Левина мы
нашли на одном из сайтов Интернет:
«Я - участник Великой Отечественной войны, «сын полка», капитан
Советской Армии в отставке, инженер-механик. Бывший узник еврейского
8
гетто в Рокитно (Украина), я стал очевидцем страшных событий времен
фашистской оккупации. Об этом, в частности, рассказывалось в
опубликованном в №231 общеканадской газеты на русском языке The Yonge
Street Review в материале «Лес, наш добрый спаситель», одной из глав
готовящейся к изданию моей книги «Негаснущие свечи Холокоста».
...Мы, дети леса, за полтора года нашего бегства от фашистов и
добровольного заключения так одичали, что сразу и не поняли, что
происходит, когда услышали артиллерийские залпы. А это стремительно
наступала Красная Армия, которая 6 января 1944 года освободила наш
Рокитно.
Казалось, кончились наши мучения, наши страдания, и мы покинули лес,
который нас так вначале пугал, а потом превратился в нашего спасителя, в
нашего бога. Но нас ждали ужасные новости о нашей семье и всей нашей
еврейской общины, а впереди - неопределенность и одиночество.
В город стали собираться чудом уцелевшие узники гетто, их было не более
трех десятков. Мы со старшим моим братом Самуилом, узнав о трагической
судьбе нашей семьи, устремились к польской семье Врублевских, с которыми
наша семья была в дружбе. Эти добрые люди дали кое-какую одежду,
накормили и даже оставили на ночлег.
Рано утром, направляясь в центр города, мы встретили старшину -
красноармейца по фамилии А.Гуринович, который расспросил нас о
случившемся в городе и порекомендовал Самуилу записаться добровольцем
в полевой госпиталь. Брат так и поступил, убедившись вначале, что и я тоже
буду как-то определен. Старшина тут же повел меня к начальнику полевого
госпиталя №2408 13-й армии 2-го Украинского фронта Борису Марковичу
Крупкину. Это был плотный, широколобый, симпатичный мужчина. Он
внимательно выслушал рассказ старшины и велел ему отвести меня в
армейскую баню (какое это было блаженство - помыться горячей водой,
впервые за долгие месяцы лесной жизни!), а также дал указание подобрать
9
какую-нибудь военную форму до момента, когда для меня сошьют новую.
Так я был зачислен воспитанником этого госпиталя, сыном полка.
С первого дня я почувствовал теплоту и человеческое внимание всего
коллектива медиков и приступил к своим обязанностям, в которые входило
помогать в аптеке заворачивать порошки, а впоследствии приносить почту
раненым солдатам и офицерам. С каждым днем я приобретал все больше и
больше друзей, но меня тянуло ближе к фронту, чтобы по возможности
отомстить фашистам.
Так начался новый этап в моей жизни. Я был общим любимцем госпиталя,
каждый хотел обогреть теплом маленького человека, перенесшего ужасы
войны.
Красная Армия с тяжелыми боями продвигалась на Запад. По
количеству поступающих раненых можно было определить сложности той
или иной операции; я видел своими глазами раненых солдат и офицеров, их
страдания и мужество. И поныне я слышу их крики, я вижу окровавленные
повязки, сделанные в медсанбате на скорую руку, слышу стоны, я чувствую
запах ран, и это преследует меня и по сегодняшний день.
Несмотря на некоторую отдаленность от передовой линии фронта, полевой
госпиталь постоянно находился под угрозой воздушных налетов
«мессершмитов». Вспоминается одна из таких бомбежек в городе Дубно. В
этот момент мы с начальником аптеки несли лекарства, но взрывная волна
отбросила нас к стене. Мы отделались небольшими ушибами и сразу же
помчались к хирургическому отделению, к которому и направлялись, и с
ужасом увидели, что здание почти разрушено, а раненые... Нет, лучше об
этом не рассказывать!..
Надо отдать должное мужеству военных медиков. Авиационные и
артиллерийские обстрелы не останавливали их самоотверженного труда, а
иногда они проводили операции при отсутствии электричества, при свете
керосиновых ламп.
10
С продвижением Красной Армии, овладевавшей важными
стратегическими пунктами, мы все больше узнавали о тех зверствах, которые
чинили фашисты. Первое мое знакомство с ужасами концентрационного
лагеря произошло в Польше, в городе Жешув. Мы встречали очевидцев,
которые рассказывали об этом, но наши солдаты, как могли, оберегали меня,
ведь не зажили еще мои собственные раны...
В конце июля 1944 года мы уже были в центральной части Польши, в
городе Сандомир. Там мне посчастливилось - я встретился с братом. Мне
пришлось видеть плененных немцев - это уже были не те храбрецы, которые
позировали для фотографий. Но пришлось видеть и жителей городов и сел,
которые двигались по дорогам с колясками c малыми детьми в сторону уже
освобожденных районов.
Наш полевой госпиталь, следуя за своей армией, тоже вступил на немецкую
землю. Мне, фронтовому мальчишке, пришлось увидеть последствия этой
страшной войны. Я до сих пор не могу понять, как могло человечество это
допустить!
Наступил март 1945 года. С приближением победы над фашистами был
издан приказ Верховного Главнокомандующего Сталина: всех
воспитанников воинских частей отправить в тыл, в детские дома для
продолжения учебы. У всех этих детей была лишь одна жизненная суровая
школа, а теперь им предстояло получить общеобразовательную подготовку и
путевку в жизнь. Приказ был издан шестьдесят лет назад, в апреле 1945 года.
Для меня открывался дотоле неведомый мир. Я попал в московский
пересыльный пункт, куда направлялись выздоровевшие раненные из
госпиталей тыла, оттуда их потом отправляли на фронт. Я все время думал о
своей мечте стать профессиональным военным, но начальство пункта
планировало нас отправить в ремесленное училище. Но это было не для
меня, и во время отправки я... сбежал.
11
По дороге случайно встретил командира 86 ОМСР капитана И.Мусихина,
который меня определил воспитанником этого подразделения. Опять на моем
пути встретился добрый, чуткий человек, который не только определил в
свою часть, но и поручил своей жене, учительнице по профессии, обучать
меня русскому языку. Я с большим прилежанием относился к ее урокам, и у
меня еще оставалось время бродить по Москве. Я посещал кинотеатры, куда
проходил бесплатно как участник войны.
Великая человеческая радость - конец Второй мировой войны - меня
застала в столице. Радио неподражаемым голосом Юрия Левитана извещало
о великой победе народа. Трудно передать радость жителей Москвы: люди
танцевали, плакали, военных целовали. Я не мог просто так пройти по улице,
меня обнимали, угощали, каждый хотел пригласить к себе домой.
Я мечтал стать воспитанником суворовского училища. Следуя совету
капитана Мусихина, я пошел в Еврейский антифашистский комитет, который
находился на Кропоткинской улице. Там меня принял сам председатель этого
комитета Соломон Михайлович Михоэлс. Опять на моем пути встретился
Человек - великий Человек. C ним я общался на языке своего детства, на
идиш. По его распоряжению мне был выделен пропуск в Еврейский театр,
подготовлено ходатайственное письмо в приемную суворовских училищ,
которое тоже находилось недалеко от Кропоткинской улицы. В Еврейском
антифашистском комитете я познакомился с журналистом. Позже в
еврейской газете «Эйникайт» появилась статья «Хавер Ройтерармеер» -
первая публикация о нелегкой судьбе сына полка.
Моя московская жизнь продолжались недолго, так как вскоре меня
вызвали на экзамен в приемную суворовских училищ, и вскоре я стал
курсантом Воронежского суворовского училища. Так началась моя
офицерская мирная воинская служба, но годы Великой Отечественной войны
оставили в моей жизни неизгладимый след.»[7]
12
Так из рассказа одного человека мы можем проследить путь мальчишки,
прошедшего через войну. Мы можем видеть в этих воспоминаниях и ужас
военного времени, и восторг от встречи с хорошими людьми и радость от
известия об окончании этой страшной жестокой войны.
Б) Дети блокадного Ленинграда.
Страшной трагедией для страны стала блокада Ленинграда. 900 дней и
ночей жители этого города были в кольце немецко-фашистских войск.
Детям пришлось пережить холод, голод, гибель родных и все это в малом
возрасте, но они держались и держались до конца, пройдя через жестокие
убийства и смерти окружающих, то, что происходило вокруг наводило ужас
на них, ведь все это происходило у них на глазах.
Пройдя от начала и до конца всю блокаду, некоторые из них получили
ордена и медали как защитники города.
Детям было хуже, чем взрослым. Они не понимали, почему нет рядом папы,
почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется, есть, почему по
визгу сирены надо бежать в бомбоубежище… Много детского почему?
Но детским чутьём они понимали, что пришла беда, большая беда.
Пронзительно поведала людям о войне, принесшей столько горя ей и её
близким, двенадцатилетняя девочка Таня Савичева. Среди обвинительных
документов фашизму, представленных на Нюрнбергском процессе, была и
маленькая записная книжка. В ней всего девять страниц. На шести из них –
даты. И за каждой датой смерть. Шесть страниц – шесть смертей. Сжатые,
лаконичные записи : «28 декабря 1941 года Женя умерла… Бабушка умерла
25 января 1942 го.17 марта – Лека умер .Дядя Вася умер 13 апреля .10 мая –
дядя Леша ,мама-15 мая» . А потом без даты: «Савичевы умерли. Умерли все.
Осталась одна Таня ».[3]
Сам дневник сегодня выставлен в музее истории Ленинграда, а его копия - в
витрине одного из павильонов Пискаревского мемориального кладбища. До
сих пор останавливаются перед этими строчками, старательно выведенными
13
детской рукой, потрясенные люди разных возрастов и разных
национальностей, вглядываются в простые страшные слова.
Не удалось спасти и саму Таню. Даже после того, как ее вывезли из
блокадного города .
140 ленинградских детей привезли в августе 1942 года в село Красный Бор
Горьковской области. Встречать вышли их все красноборцы. Несли детям
кто что мог: пяток яиц, тарелку творога, теплую одежду. А дети были –
страшно смотреть – изнеможенные, больные .В первый раз в баню многих
несли на одеялах . Но человеческая доброта, целебный воздух сделали свое
дело. Дети крепли, поднимались на ноги. Все они остались жить, кроме Тани
Савичевой. Истощенная голодом и страданиями девочка не смогла уже
подняться.
Таню отвезли в расположенный в том же районе Понетаевский дом
инвалидов с его « санаторным» по тем временам питанием и более
квалифицированным медицинским обслуживанием. Но болезнь уже была не
излечима. Расстроилась координация движения, мучили страшные головные
боли. 24 мая Таню увезли в Шатковскую районную больницу. Там 1 июля
1944 года она умерла.
Мне кажется:
Когда гремит салют,
Погибшие блокадники встают.
Они к Неве
По улице идут,
Как все живые.
Только не поют:
Не потому,
Что с нами не хотят,
14
А потому, что мертвые
Молчат
Мы их не слышим,
Мы не видим их,
Но мертвые
Всегда среди живых.
Идут и смотрят,
Будто ждут ответ:
Ты этой жизни
Стоишь или нет?
Но не все Савичевы умерли. Наперекор смерти продолжается жизнь этой
семьи. Остался в живых родной брат Тани, Михаил, который в дни блокады
ушел партизаны, и сестра Нина, она с группой ребят была направлена в
строительный батальон на Ладогу. А потом срочно эвакуирована на
Большую землю. Домашних она так и не смогла предупредить. Её ждали
несколько дней, а когда все сроки прошли, мама Тани отдала, как память о
сестре, её записную книжку. Ту самую, которая стала Таниным дневником.
Сколь детей нашли свою смерть в Ленинграде, Москве, Сталинграде.
Страшно писать об этом, но это и есть реалии войны, которая не разбирает,
молод человек или стар, русский он или немец, мужчина или женщина.
В) Дети в фашистских концлагерях.
18 млн. людей из 23 стран мира с грифом « возврату не подлежит» вошли в
ворота концлагерей. И лишь 7 млн. дождались свободы. Среди них были и
дети
Вот, что о лагерной жизни вспоминал один из выживших:
«Суточный рацион состоял из баланды, в которой плавали кусочки брюквы
или кормового картофеля. Хлеб – это маленький кусочек в смеси с опилками,
15
присыпанный какими- то семенами. Естественно многие не выдерживали и
через определенное время умирали от истощения.» [7]
Заключенных избивали дубинками внутри, которых были железные болты.
Каждый день в четыре часа утра эсэсовцы всех выгоняли на работу,
заканчивался рабочий день с наступлением сумерек. Ходить по территории
лагеря запрещалось, можно было передвигаться только бегом. В зимний
период заключенные просто замерзали, так как были одеты только в
полосатую униформу, да ещё натягивали на себя мешки из- под овощей,
прорезав дыры для рук и головы.
Фашисты использовали малолетних узников в качестве дармовой рабочей
силы, ставили над ними медицинские эксперименты, заражали тифом,
гепатитом, а потом наблюдали, у детей забирали кровь, используя их в
качестве доноров.
Каждые пять лет в Киеве в доме №36 по улице когда-то Осеевской, а нынче
Пугачева, 3 встречаются люди с особым статусом в годы войны — бывшие
малолетние узники фашистских концлагерей. Именно 9 мая 1945 года, когда
гремели салютные залпы Победы, был открыт специальный детский дом
№13. Сюда из киевских больниц после придания маленьким истощенно-
анемичным тельцам некоего подобия детской округленности доставляли
детей-сирот, прошедших настоящий ад, так называемые фабрики смерти —
Освенцим, Майданек, Лагерь-300.
Большинство маленьких узников не выдерживали пресса чудовищной
машины переламывания человека, а те, кому удалось выжить, впоследствии
становились хрупкими, словно хрусталь. Факты говорят сами за себя: из
каждых 12 детей, возвращенных из Освенцима в марте 1945-го, в больницах
г. Киева выживали один-два. А принимали их из эшелонов в виде скелетов,
обтянутых кожей, со следами побоев, анемичных, с изъеденными трахомой
глазами, запавшими ртами, пораженных чесоткой.
Выписка под №1335 из женской клиники в г. Линце на Дунае,
свидетельствующий, что «незамужняя батрачка Елена Шудура 20 апреля
16
1943 г. в 8 ч. 50 мин. в г. Линце на Дунае, на Кеплерштрассе, №47, родила
девочку. Ребенок получил имя Катерина». Так маленькая Катя, едва
появившись на свет, стала узником Лагеря-300 в Австрии. Другой путь в
узники был у Сашеньки Гришановой. Из ответа директора музея в
Освенциме господина К.Смолена на запрос в 1986 году: «Узница под
№65809 Гришанова Александра, рожденная в 1938 году, была привезена в
концентрационный лагерь Освенцим (немецкое название Аушвиц) 22.10.1943
года транспортом Е К-do 9 из Витебска». Сашеньке было 5 лет.
Дети, которых в дни Победы 45-го года принимал детский дом №13, были
отобраны во время войны сортировочным расовым аппаратом наци для
медицинских экспериментов, для выполнения роли пополнителей
биологического материала, который так и таял в агонии войны. Это были
дети Белоруссии. Выбор не случайно пал на «белую ветвь» славянской
крови; он продуман, выверен, а значит, жесток, ибо целенаправленно
использовал научные достижения во зло. Пропитанный идеологией расовой
исключительности и «расовой чистоты» аппарат главного управления по
вопросам расы и поселений проводил постоянные «расовые обследования», а
главное управление штаба имперского комиссара по укреплению германской
народности занималось составлением этнической и демографической карты
Европы (именно это управление на 8-м Нюрнбергском процессе признано
преступной организацией, осуществлявшей план похищения детей других
наций с целью их германизации). Отловленные фашистскими карательными
отрядами в белорусских лесах женщины с детьми отправлялись в концлагерь
в западной части г. Витебска на территорию бывшего «5-го
железнодорожного полка», а оттуда в Освенцим, Майданек... Из
освобожденного Освенцима было вывезено 165 — 175 малолетних узников.
Куда пропали тысячи детей?.. Тех, которые попали потом в детский дом
№13, вывезли из Освенцима под Лодзь в Константинув (немецкое название
Тухинген) все с той же целью — донорства. По словам бывших узниц,
которым в 1945 году было 10 — 12 лет, в Тухинген с лета 44-го по январь 45-
17
го было свезено около 1,5 тысячи детей. По данным собственного
исследования бывшего узника, бывшего воспитанника киевского детдома
№13 Алексея Лебедева, максимальный период эксплуатации детского
организма был установлен по-немецки точно — пять лет. Чудовищное
решение!..
В 1946 году 12-летний будущий дипломат Алеша Лебедев, запечатлевший в
памяти свою маму в виде струйки воды с пеплом, вытекающей из печи
крематория, помнивший, как увезли в крематорий больную, но еще живую
старшую сестру, помнивший полосатые халаты на голых детских телах и то,
как старшие дети спасали своих маленьких братьев и сестер от желтухи
старым «рецептом» — вскармливали вшами с хлебом, писал в Нюрнберг:
«Товарищи судьи... Очень прошу, прочитайте на суде мое обвинение и
скажите немцам-детоубийцам, что я их проклинаю. Присудите им самое
жестокое наказание за моих сестер, маму, за отца, за всех товарищей
детского дома, которых обидели немцы».
Как свидетельствуют бывшие узники, заборы крови делали прямо в бараках.
Заходил врач, указывал пальцем на ребенка. Никто и не думал
сопротивляться, ибо били сильно, да и просто особых сил не было (скудное
питание, истощение). Цинично, систематически, пунктуально высасывались
тельца белорусских детей, спасая и омолаживая высших офицеров
фашистской армии. В 38 лет не стало А.Лебедева — дипломата и
прекрасного человека.
В 42 года тяжелая болезнь забрала Евдокию Ивановну Юпатову, работавшую
старшим врачом горсанэпидстанции г. Киева. Их осталось только 28 —
бывших малолетних узников, отогретых заботой спецдетдома №13: 17
человек — отмеченных татуированным номером Освенцима, 6 — Майданека
и 5 — Лагеря-300. Все они больны.
С января 1994 года их приравняли в правах к инвалидам войны на основании
предоставления соответствующих документов. Однако доказать эти права не
18
очень-то и реально. Ведь в Освенциме или Майданеке никто детям справок
не выдавал и вообще при освобождении данные о детях записывались часто
со слов самих детей или по внешним признакам. Они, бывшие малолетние
узники, продолжают жить с истерзанным сердцем, воспаленными почками,
дышать одним легким... Здоровье осталось в концлагерях. Хотя так неистово
пытались сотрудники детдома вернуть малолетних узников в детский мир —
смеха, кукол, игр.
Бывший директор детдома №13 Вера Арсентьевна Семенова вспоминает, в
частности, как тяжело было убедить детей не поднимать ручки вверх при
нормальном заботливом вопросе: «Почему не ешь?» Со временем чувство
страха ушло, однако здоровье, несмотря на то, что детей хорошо кормили,
окружали заботой и вниманием, увы! — оставляло желать лучшего. Не
лучшим образом отразилось на состоянии здоровья и социальном положении
бывших малолетних узников постановление, запрещающее детям старше 14
лет находиться в стенах детдома.
На Пугачева, 3, где нашлось нынче место для необыкновенного музея —
бывших малолетних узников фашистских концлагерей, — 12 — 14 мая
встретятся воспитанники детского дома №13. В калейдоскопе воспоминаний
вновь всплывет, как в январе 1945-го, переступая снесенную бомбежкой
стену лагерного барака в Тухингене, обложенного бочками с горючим и
каким-то чудом не вспыхнувшего, маленькие узники бежали навстречу
первому танку, освобождающему их от фашистских вампиров.
Мы думаем одного этого рассказа о малолетних узниках концлагерей
достаточно, чтобы понять через какие ужасы пришлось пройти этим людям
вечная им слава и память.
Г) Дети на оккупационных территориях.
Три года, три страшных, казавшихся бесконечными года, во время Великой
Отечественной войны почти треть населения СССР, а это более 70
миллионов человек, прожила в условиях жестокой немецкой оккупации.
19
Оккупанты уничтожали поселки, расстреливали и вешали жителей. Только
на Кубани в период оккупации были убиты 61 тысяча граждан, более 130
тысяч вывезены в Германию из них 40 тысяч детей.
Что им приходилось выносить? Выжить. Вот что было главной целью всех,
кто находился на оккупированной советской территории.
Документы свидетельствуют:
Село Буйновичи: Малец Анна Ивановна — 17-летняя девушка, изнасилована
группой гитлеровцев, после чего заживо изрезана на куски. 2) Малец Мирон
Алексеевич, в возрасте 32 лет, посажен на землю, вокруг него разложен
костер, после того, как были обожжены волосы и кожа, убит. В Буйновичах
осквернена церковь: окна выбиты, оборудование разбито, пол взорван,
превращена в уборную. Все церковные книги и архивы разбросаны и
изорваны.
Деревня Зарубаны, Буйновичский сельсовет. Щер-баченя Михаил
Самуилович. Зверски убиты его 3 детей: отрубили головы, вывернуты руки.
Саванович Григорий. Его мальчик зверски замучен: руки изломаны, живот
разрезан.
Деревня Воронов, Гребеневский сельсовет. Заживо брошена в огонь
Навмержицкая Серафима Григорьевна со своим ребенком Ульяной.
Навмержицкая Ульяна Григорьевна 32 лет заживо брошена в огонь со своими
детьми Дуней, Марфой и Иваном.
Деревня Дуброва, Лельчицкого сельсовета. Колос Марию Васильевну 47 лет
и ее дочерей Прасковью и Анастасию по 12 лет (близнецы), дочь Ольгу 8 лет
и сына Адама 2 лет искололи штыками и сложили на воз, на котором они
постепенно умирали. Дочь Анну 5 лет ранили и посадили на воз, на
умирающих родных, которая тоже скончалась на трупах своих родных.
Колос Афанасий Степанович 35 лет, его жена Варя 32 лет, мать Варвара 75
лет и дети — Евдокия 9 лет, Ольга 7 лет, Павел 3 лет и племянница Лида 12
лет были брошены живыми в огонь. Щуколович Сильвестр Никитич 87 лет и
Остапович Евдокия Ивановна 80 лет зверски замучены.[7]
20
Многие дети вместе со взрослыми уходили в партизанские отряды,
становились настоящими героями. Среди них пионеры- герои: Леня Голиков,
Марат Казей, Зина Портнова, Александр Бородулин и другие.
Поколению, заставшему пионерское детство и комсомольскую юность, не
надо объяснять, кто такие пионеры-герои. Их имена знали наизусть, так же
как и текст пионерской присяги ("Я, такой-то, вступая в ряды юных пионеров
Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь...), и
едва ли не любой пионер, не сходя с места, мог назвать, как минимум пять
имен отважных мальчишек и девчонок. В честь юных героев назывались
пионерские дружины, пионерские лагеря, школы, улицы и корабли. О них
писали книжки, снимали фильмы и ставили спектакли. Потом пришло новое
время и потребовало новых героев. Мало кто сейчас скажет, за что получил
Золотую Звезду героя Марат Казей и кто такая Зина Портнова. Тогда как для
поколения детей 70- 80 годов они были образцом для подражания.
Традиция почитания пионеров-героев складывалась постепенно. Издавались
книги, причем на регулярной основе, проводились пионерское сборы,
пионерские отряды боролись за право носить имя героя, пионеры писали
письма родным погибших, организовывали музеи. Излишне говорить, что на
страницах популярной книжной серии пионеры-герои были образцовыми
девочками и мальчиками. Постепенно оформился четкий список, который
был закреплен в специально созданной Книге почета пионерской
организации. В пантеоне была своя четверка отважных - увенчанные
золотыми звездами Портнова, Казей, Котик и Голиков. Правда, Лене
Голикову и Зине Портновой на момент гибели было почти 18 лет, и состояли
они в ВЛКСМ, а не в юных пионерах, но на этом внимания старались не
заострять, и хрестоматийные образы героев в качестве непременного
атрибута включали в себя красный галстук на шее.
21
Володя Дубинин
Жизнь партизанского отряда в Старокарантинских каменоломнях Крыма
зависела, как и у других партизан от Полесья до Орла, от оружия, еды и
воды. Но главным была разведка. Если в Брянских лесах партизанам в какой-
то мере было проще - хоть и лес, но небо открыто, и можно было выйти из
чащи, чтоб осмотреться, то в каменоломнях жизнь была совсем другой. Над
головой каменная толща, а все известные выходы закупорены немцами. И
разведка, самая опасная часть деятельности отряда, в таких условиях
становилась предприятием, которое требовало наибольшего риска. А
посылали в разведку - самых младших. Пацан пролезет там, где взрослый
застрянет, у него глаз позорче, и смелости порой побольше. Смерть для него
- абстракция, а гибель в бою - почетна.
Тринадцатилетний партизан Дубинин успел стать глазами партизанского
отряда, и не в последнюю очередь именно от него зависели жизни людей. За
что он и получил боевую награду, которая не всякому взрослому доставалась
- орден Боевого Красного знамени. За полтора месяца командир группы
юных разведчиков пионер Владимир Никифорович Дубинин ходил на
поверхность семь раз. Он выходил из каменоломен и пробирался назад
практически на глазах у немецких часовых. В один из походов он узнал, что
немцы собираются затопить каменоломни, и успел предупредить
командование отряда. Благодаря вовремя возведенным перекрытиям отряд
остался цел, и планы немцев были сорваны. Юный партизан приносил
командованию сведения о численности гарнизона, перемещениях военных и
мероприятиях немцев. Володя Дубинин погиб 2 января 1942 года, когда
помогал морякам, освободившим Керчь, разминировать проходы к
каменоломням.
Марат Казей
Марат Казей считался рано осиротевшим: отец умер, когда Марату не было
семи - так гласила официальная версия. А на самом деле Иван Казей был
22
арестован в 1934 году как "троцкист" и "вредитель" - реабилитировали его
только в 1959 году. Позже арестовали и его жену - потом, правда, выпустили.
Так что получилась семья "врага народа", которой сторонились соседи.
Сестру Казея, Ариадну, из-за этого не приняли в комсомол. Казалось бы, от
всего этого озлиться должны были Казеи - однако нет. В 1941 году Анна
Казей, жена "врага народа", прятала у себя раненых партизан - за что была
казнена немцами. Ариадна и Марат ушли к партизанам. Ариадна осталась
жива, но стала инвалидом - когда отряд выходил из окружения, она
отморозила ноги, которые пришлось ампутировать. Когда на самолете ее
увозили в госпиталь, командир отряда предложил лететь с ней и Марату,
чтобы он продолжил прерванную войной учебу. Но Марат отказался и
остался в партизанском отряде.
Марат ходил в разведку, как в одиночку, так и с группой. Участвовал в
рейдах. Подрывал эшелоны. За бой в январе 1943 года, когда, раненый, он
поднял своих товарищей в атаку и пробился сквозь вражеское кольцо, Марат
получил медаль "За отвагу". А в мае 1944-го Марат погиб. Возвращаясь с
задания вдвоем с командиром разведки, они наткнулись на немцев.
Командира убили сразу, Марат, отстреливаясь, залег в ложбинке. Уходить в
чистом поле было некуда, да и возможности не было - Марат был тяжело
ранен. Пока были патроны, держал оборону, а когда магазин опустел, взял в
руки свое последнее оружие - две гранаты, которые с пояса не снимал. Одну
бросил в немцев, а вторую оставил. Когда немцы подошли совсем близко,
взорвал себя вместе с врагами.
О чем думал подросток, в свои последние мгновения? О том, что страшно
помирать в 15 лет? О том, что не увидит больше ни отца, ни сестру? О том,
что своей смертью он приблизит победу?
Скорее всего - и про то, и про другое, и про третье. А более вероятно то, что
двигала им отчаянная удаль, помноженная на лютую ярость, которая
свойственна только молодым, поскольку жить осталось ровно до того
23
момента, как немцы подойдут поближе, а смерть не страшна, потому что
правильно написал Гайдар еще до войны - все равно в страхе побегут враги,
громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой
армией и с ее неразгаданной Военной Тайной.
Леня Голиков
«Уважаемая Екатерина Алексеевна! По сообщению командования, Ваш сын
Голиков Леонид Александрович погиб за Родину смертью храбрых. За
геройский подвиг, совершенный Вашим сыном в борьбе с немецкими
захватчиками в тылу противника, Президиум Верховного Совета СССР
Указом от 2 апреля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия -
звание Героя Советского Союза. Посылаю Вам грамоту Президиума
Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя
Советского Союза для хранения как памяти о сыне-герое, подвиг которого
никогда не забудется нашим народом.
Михаил Калинин» [2]
Как и Казей, Леня Голиков воевал не понарошку. Он был не просто рядовым
партизаном, а бригадным разведчиком 67 отряда 4-й Ленинградской
партизанской бригады. Голиков начинал простым дозорным и наблюдателем,
но быстро научился взрывному делу. Всего участвовал в 27 боевых
операциях.
На счету разведгруппы, в которую входил Голиков, значились: 78 немецких
солдат и офицеров, два железнодорожных и 12 шоссейных мостов, два
фуражных склада и 10 автомашин с боеприпасами. За мужество юный
партизан был награжден орденом Красного Знамени и медалью "За отвагу".
В августе 1942 года, находясь в разведке, Голиков подорвал на шоссе Луга -
Псков легковую машину, в которой находился немецкий генерал-майор
инженерных войск Ричард фон Виртц. В ходе перестрелки Голиков застрелил
из автомата генерала, сопровождавшего его офицера и шофера. После чего
обыскал убитых, взял из машины портфель и направился в штаб бригады. То,
24
что находилось в генеральском портфеле, представляло собой большую
ценность: чертежи и описание новых образцов немецких мин,
инспекционные донесения вышестоящему командованию и ряд других
бумаг. За этот подвиг Голиков был представлен к званию Героя Советского
Союза.
В декабре 1942 года партизанский отряд, в котором находился Голиков, был
окружен немцами. После жестоких боев отряду удалось прорвать окружение
и уйти в другой район. В строю осталось 50 человек, рация была разбита,
патроны на исходе. Попытки установить связь с другими отрядами и
запастись продовольствием заканчивались гибелью все новых партизан.
Ночью 24 января 1943 года к деревне Острая Лука вышли 27 обессиленных
бойцов. Разведка ничего подозрительного не обнаружила - гарнизон немцев
располагался в нескольких километрах. Заняли три крайние избы. Командир
отряда дозоры решил не выставлять, чтобы не привлекать внимания. Под
утро сон партизан прервал грохот пулемета - нашлась "добрая душа",
сообщила немцам, кто ночью пришел в село. Пришлось, отбиваясь, уходить к
лесу…
В том бою погиб весь штаб партизанской бригады. Среди павших был и Леня
Голиков. Достигнуть леса удалось шестерым, из них двое были серьезно
ранены и не могли передвигаться без посторонней помощи. Только 31 января
истощенные, обмороженные партизаны встретились с разведкой регулярных
частей Красной армии.
И совершенно уже неважен тот факт, что на портрете, который висел в
каждой пионерской комнате в каждой школе СССР от Эстонии до Чукотки,
был изображен не Леня Голиков, а... его сестра Лида. Семья Голиковых жила
небогато, фотокарточки - это роскошь, а если и были какие до войны, то
сгорели еще в самом ее начале. Когда в 1958 году срочно потребовался
портрет юного героя, то художнику Виктору Фомину в качестве "модели"
позировала младшая сестра Лени. О том, что на плакате изображен не сам
25
герой, его родные прекрасно знали. Но никогда об этом не распространялись.
Советским пионерам нужен был образ героя. И какая, в сущности, разница,
что на самом деле он выглядел чуточку иначе.
Зина Портнова
Ленинградская школьница Зина Портнова в июне 1941 года приехала из
Ленинграда с младшей сестрой Галей на летние каникулы к бабушке в
деревню Зуи (Шумилинский район Витебской области). Там ее и застала
война. С беженцами уходить она не захотела и осталась в городе Оболь.
Когда в городе была организована подпольная комсомольская организация
"Юные мстители", Портнова стала ее членом. "Мстители" не только
распространяли и расклеивали листовки, но и добывали для партизан
сведения о действиях немцев. С их помощью удалось устроить несколько
диверсий на железной дороге, причем не только на рельсах, но и на станции.
Была взорвана водокачка, что задержало отправку на фронт десятка
эшелонов. Подпольщики взорвали местную электростанцию, сожгли
льнозавод, вывели из строя несколько грузовиков.
Портновой удалось устроиться в немецкую столовую для личного состава.
Поработав там немного, она сумела осуществить жестокую, но эффективную
операцию – отравила пищу. Пострадали более 100 немцев. В ответ на это
гитлеровцы обрушили на город волну террора, и Портновой, чтобы избежать
ареста, пришлось уйти к партизанам. В отряде она стала разведчицей,
участвовала в подрывах эшелонов.
В 1943 году Обольское подполье было практически разгромлено. С помощью
провокаторов гестапо удалось собрать всю необходимую информацию и
осуществить массовые аресты. Командование партизанского отряда
поручило Портновой установить связь с теми, кто остался в живых.
Установить связь она успела, но вот доложить об этом в отряд – нет. В
деревне ее кто-то увидел и сообщил полицаям, что девушка не местная. На
всякий случай полиция ее задержала и переправила в Оболь. Там ею плотно
26
занялось гестапо, поскольку Зина была в списке подозреваемых в диверсии в
столовой. Во время одного из допросов ей удалось взять со стола пистолет,
ранить следователя и, воспользовавшись переполохом, выбежать из здания.
Скрыться она не успела – ее ранили, после чего отправили в Витебскую
тюрьму. Там ее уже не допрашивали – принадлежность Зины к "бандитам" у
немцев сомнений не вызывала, а просто методично мучили, заставляя
признаться в диверсии в столовой. 13 января 1944 года Зину Портнову
расстреляли.
...и другие
Их было много. Обыкновенные школьники, ставшие подпольщиками и
партизанами. Отдавшие жизни за то, чтобы другие школьники могли,
спокойно расти в мирное время.
Валентин Котик - подпольщик-разведчик из Шепетовки. Подрывник в
партизанском отряде - на счету шесть взорванных эшелонов. Погиб в бою с
немцами.
Юта Бондаровская - ленинградская школьница, которую война застала под
Псковом, где она была на каникулах. Связная и разведчица партизанского
отряда. Погибла в бою с немцами.
Василий Коробко - разведчик и диверсант Черниговского партизанского
отряда. Уничтожил девять эшелонов. Погиб в бою с немцами.
Александр Бородулин - партизан-подрывник. Уничтожил несколько
броневиков немцев. Погиб, прикрывая отход партизанского отряда.
Галина Комлева - подпольщица поселка Тарновичи, Ленинградской области.
Связная подполья, распространитель листовок. Расстреляна немцами.
Виктор Хоменко и Александр Кобер - подпольщики из города Николаева.
Разведчики и связные "Николаевского центра". По заданию центра
пересекали линию фронта для доставки в Москву сведений. Расстреляны
немцами.
27
Лариса Михеенко - ленинградская школьница, разведчица 6-й Калининской
партизанской бригады. Взорвала железнодорожный мост через реку Дрисса.
Расстреляна немцами.
Разве эти дети не образцы поведения для современной молодежи. Почему же
сегодня мы про них ничего не знаем. Почему в школьных учебниках истории
нет и строчки о пионерах – героях? Мы решили узнать о судьбе пионеров
– героев, оставшихся в живых.
2.4. Содержание исследования
В этой части работы мы опирались на воспоминания о войне записанные со
слов Н. А. Богдановой пережившей тяжелое военное время. Как дети
воспринимали войну, какие воспоминания у них остались об этом времени.
Кроме того, в работе мы использовали архивные материалы.
Надежда Александровна Богданова за свои боевые дела награждена орденом
Боевого Красного Знамени.
Имя юной героини-пионерки Нади Богдановой — занесено в Книгу почета
Белорусской республиканской пионерской организации имени В. И. Ленина.
В те суровые годы, когда Надя была партизанской разведчицей, с ней
случалось всякое. Многое, конечно, уже забылось. Но два эпизода из военной
жизни Надежды помнит каждый, кто находился с девочкой в одной
партизанской бригаде…
Накануне праздника Октябрьской революции, осенью сорок первого года,
командование партизанской бригады решило вывесить в городе Витебске
красные флаги. Там находился большой вражеский гарнизон, там фашисты
держали в лагерях смерти советских военнопленных. И там же, в Витебске,
гитлеровцы установили такие порядки, от которых каждый день гибли дети,
женщины, старики.
Ударить по врагу, обосновавшемуся в большом городе, партизаны еще не
могли: не хватало у них сил. Но красные флаги, вывешенные в городе в
канун самого большого нашего праздника, могли сделать больше, чем взрыв
или ночной налет. Увидев флаги, люди в захваченном врагом городе
воспрянули бы духом, поднялись бы на борьбу с фашистами.
Словом, на рассвете седьмого ноября...
В штабной землянке партизан командиры долго обсуждали каждую деталь
предстоящей операции. Кто ее выполнит? Это было «деталью» номер один.
Гитлеровцы никого не подпускали к городу, обыскивали каждого, кто к нему
приближался. Даже обнюхивали людей. Если, например, шапка у него пахла
дымом костров или порохом — расстреливали безо всякого: партизан!
28
Так кто же пойдет в город?
Выбор пал на самого юного бойца — на Богданову Надежду.
Надя уже много раз пробиралась в самое логово врага. Наряжалась нищей и
шла, забыв про страх, отдых, боль в натертых до крови ногах. Надя может
выручить! И пойдет с ней Ваня. Ему тоже двенадцать лет. Ваня перебрался к
«лесным солдатам» не так давно. Однако уже успел прославиться в отряде и
даже открыл свой «боевой счет»: подорвал самодельной миной немецкую
штабную машину на большаке.
Надя и Иван. На них-то и была вся надежда. Немцы малолеток не остановят.
А задержат — ребята найдут, что ответить.
Попутно им предстояло разведать вражеские силы в городе.
В ту ноябрьскую пору было уже морозно и снежно.
Из леса на шоссейную дорогу Надю с Ваней подвез на дрожках веселый
парень Микола.
Он наставлял:
— Ходить, браточки, тоже нужно умеючи. Ноги в коленках шибко-то не
сгибайте: устанете быстро.
Ваня видел, как ходит партизан Микола. Километра два, наверно, мальчик
ковылял точно на протезах — осваивал Миколову походку. Рассмешил
только Надю. В конце концов Ванюшка махнул рукой и зашагал так, как
хаживал всегда — легко и свободно.
Ребята шли бы еще быстрее, если бы не тянули за собой санки, груженные
метлами. Метлы— это выдумка командира Михаила Ивановича Дьячкова.
Среди десятка одинаковых метел лежат три, которые ребята не должны
путать. В прутьях— красные полотнища. Они намотаны на черенки метел.
Совсем нетрудно превратить каждый из них в древко. Надя со своим
попутчиком уже тренировались в партизанском лагере: развязывали метлы,
прикрепляли проволокой флаги на старых соснах. Им, разумеется, никто не
мешал. В Витебске же могут и помешать...
До самого пригорода никто из пеших гитлеровцев или полицаев не попался
навстречу. Но военных машин проходило много. Они не останавливались.
Вот и улицы города. Немецкие вывески на зданиях, немецкие флаги,
немецкая речь. Перед разрушенной школой — крепко сколоченная виселица.
На ней нет казненных. Ветер раскачивает обрезки веревок.
На улицах много гитлеровцев. Шагают, выпятив грудь, вытягивая, как цапли,
ноги. Надвинули каски на лбы. У многих на рукавах паучьи фашистские
знаки.
Ванюшка, чувствуется, робеет с непривычки: он еще никогда не видел сразу
так много фашистов. И так близко от себя! Мальчик часто вздрагивает и при
каждом подозрительном окрике хватает Надю за руку: «Пойдем отсюда!»
Надя, та бывала уже в захваченном гитлеровцами городе. Не так давно одна
из его развалин была прибежищем для нее и еще нескольких мальчишек и
девчонок, удравших с поезда. Он увозил могилевских детдомовских ребят
подальше от беды. А самые отчаянные на короткой остановке выпрыгнули из
29
вагона. Им хотелось убежать на фронт, а очутились ребята во вражеском
тылу.
Витебск. Здесь беглецы во главе с Надейкой думали даже взорвать немецкий
склад. Нашли взрывчатку. Никто не знал, как с ней обращаться. Взрыв, как
говорится, произвели. Только и сами погибли все. Кроме Нади. Случайно она
осталась невредимой.
Пусть Ваня не беспокоится и не торопит ее сворачивать с главной улицы.
Надя знает, что делает.
Подошли к кирпичному зданию ремесленного училища. Теперь в нем
немецкая казарма. Надя долго поправляла метлы на санках, хотя их, и
поправлять-то было нечего. Когда ребята тронулись дальше, девочка уже
знала, как можно залезть на дощатый сарай, рядом с казармой, и как можно
приспособить на здании флаг. В стене торчала железная скоба, в которую,
очевидно, вставляли раньше древко.
— Тяни веселее, Ваня!
Еще один высокий дом. Сохранилась даже вывеска, говорящая, что здесь
была когда-то папиросная фабрика. И снова у Нади вынужденная остановка.
Минут пятнадцать понадобилось ей, чтобы найти на полуразрушенной
фабрике подходящее место для второго флага.
— Пошли, Ваня! — По дороге к железнодорожному вокзалу Надя сказала
мальчику: им надо обязательно пошарить в здании, где делали папиросы.
Наверно, можно насобирать табачку для партизан. Сидят без курева.
Третью остановку Надя захотела сделать около здания вокзала.
— Видишь?— шепнула Ванюшке.— Даже лестницу у стены кто-то оставил...
Теперь можно поворачивать и к базару. Хоть народу на рынке толкалось и
немало, шума — всего того, чем отличается любой базар — не было. Люди
говорили вполголоса. Тайком предлагали один другому кусок черного мыла,
пачку махорки, гимнастерку с отпоротыми петлицами... К метлам никто не
приценялся.
Ребят это не огорчало. Главное, дождаться темноты.
Надя оставила Ваню в тележном ряду, а сама решила сходить на бывшую
папиросную фабрику.
— Ты не волнуйся. Я быстро.
И верно. Надя обернулась туда и обратно за час, не больше. Даже по ее
глазам Ваня угадал: вернулась не с пустой торбой. Порадуется партизан
Микола да и все курильщики!
Не думали тогда ребята, что табак-то их как раз и подведет.
С наступлением сумерек Наденька с Ваней двинулись с базара по
намеченному для себя маршруту: вокзал, папиросная фабрика, ремесленное
училище. К рассвету на каждом из этих зданий развевался уже наш флаг.
Ребята искололи, исцарапали руки, приспосабливая красные полотнища.
Замерзли, пока ждали «подходящего момента». И, конечно, переволновались.
Однако теперь уже все волнения и страхи были, кажется, позади. Так
казалось, пока не вышли к дороге, ведущей в Городок.
30
Там ребят обогнала подвода. В ней сидели полицаи. Лошади остановились.
Один из полицаев спрыгнул с саней, приблизился к маленьким путникам.
— Кто такие? Откуда?
— Сироты мы, едва не заплакал Ваня. — Были в Витебске. Идем в Городок.
Хлебушка, Христа ради, дяденька!..
Полицай пошарил в Надиной торбе, вынул узелок с табаком.
Многозначительно ухмыльнулся.
— Мы вас подвезем... до Городка.
В Городке допрашивал сам начальник районной жандармерии. Из витебской
жандармерии ему только что сообщили: в областном центре вывешены
красные флаги. Задерживать каждого подозрительного! А «подозрительные»
терли кулаками глаза и, притворно всхлипывая, клялись, что они не знают ни
про какие флаги, что они шли к бабушке в Городок.
Полевая жандармерия. Немецкий офицер, к которому ввели арестованных,
действовал по-своему.
— Партизаны! — закричал он и велел Наде стать лицом к стенке.
Предупредил:— Буду считать до трех. Не признаешься — застрелю.
И гитлеровец считал. И стрелял из пистолета. Пули дырявили стену чуть
выше Надиной головы. Она молчала, только с каждым выстрелом
вздрагивали ее плечи.
После допроса — ночь в холодном подвале. На рассвете — крики немецких
солдат. Ребятам велели выходить и становиться в толпу военнопленных.
Их повели за город.
У противотанкового рва расстреливали. Сначала пленных. Они перед
смертью хотели хоть как-то защитить ребят, прикрыть их собой. Кричали
палачам:
— Пожалейте детей! — И тут же падали, сраженные пулями, в ров. Упал и
Ваня.
В голове у Нади помутилось. Глаза уже ничего не видели. Она
почувствовала, что проваливается в какую-то черную бездонную пропасть.
Очнулась во рву, среди убитых. Выкарабкалась наверх и по снежному полю
побрела в сторону леса. Ноги ступали слабо, словно чужие. Падала. Ползла.
Поднималась на ноги и снова падала.
— Она живая, братцы! — услышала над собой чей-то голос.
Партизанский пост набрел на полуживую девочку.
Она сумела все же проговорить:
— В штаб меня. В штаб!
После того, что случилось в Городке, Надя долго не могла понять, как это
она все вынесла и осталась жива. Не хотелось ей рассказывать в отряде ни о
чем. Боялась, что командиры не пустят ее теперь ни в разведку, ни на другое
задание. Девочка же понимала, видела, как переживают за нее и командир
дядя Миша, и Иван Степанович, начальник штаба, и комиссар Волков — все.
Только разве от них что-либо утаишь? Да и как умолчать было Наде о том,
что увидела она во вражеском гарнизоне? Наших военнопленных
31
расстреливают сотнями. Огромный ров, за Городком, доверху завален их
трупами. Там лежит и Ванюша.
Вспоминая о Ване, Надейка уже не могла сдержать слез. Плакала, как только
и могут плакать двенадцатилетние девочки. — Пусть выплачет свою беду-
горе,— говорили лесные бойцы. — Полегчает ей немного.
Но, ни дядя Миша, ни Иван Степанович не хотели видеть разведчицу в
слезах.
— Совсем ты у нас раскисла,— журили они Надю. — Как же мы тебя в
разведку с таким настроением пошлем?
Им поддакивал сам начальник разведки Слесаренко:
— Да, да. Нос вешать не годится. За Ванюшку нашего мы немцам скоро
отплатим. Помяни мое слово...
Надя крепилась. Редко кто видел уже слезы на ее лице. На лесной поляне
вместе со взрослыми девочка училась стрелять по мишеням и кидать гранаты
в «предполагаемого противника». Там же, на поляне, она давала
партизанскую клятву, присягала на верность своему народу.
Все бы хорошо, а боевых заданий командование Наде долго не давало. У
командиров находилось множество отговорок, чтобы не пускать юную
партизанку далеко от своего «лесограда».
Дошло до того, что Надейка сама явилась к Михаилу Ивановичу Дьячкову в
штабную землянку и предупредила:
— Дядя Миша! Товарищ командир! Если вы меня не будете пускать на
задания, я сама... Вот увидите! Не могу я так! Я же клятву давала!..
Командир знал Надин характер: девочка она отчаянная! С автоматом не
расстается, гранаты у нее за поясом. Оружие у девочки не отберешь. Она, и
правда, равноправный боец. Присягала вместе со всеми — «не
останавливаться ни перед чем, всегда и везде смело, решительно, дерзко и
беспощадно уничтожать фашистских оккупантов».
— Ну, вот что... товарищ Богданова.— Командир посмотрел на девочку так,
как может смотреть только отец. Но голос у Михаила Ивановича был
командирский, строгий. — Вот что... За самовольство тебя... никто не
похвалит. Если я узнаю, что Надежда Богданова без разрешения ушла из
расположения отряда, то скажу: «Это не та Богданова. Не наша! Наша —
боец дисциплинированный...»
Чувствуя, что партизанка Богданова вот-вот разревется, дядя Миша
поспешил ее утешить:
— Немного уж осталось тебе ждать. Дня через три... собирайся в дорогу.
Командир не обманул: на третий день после разговора с ним Богданову
позвали в штабную землянку.
Там уже было все командование. Начальник разведки Слесаренко, которого
Надя называла дядей Ферапонтом, шагнул девочке навстречу:
— Решено и подписано, — улыбаясь сказал он.— Идем с тобой вдвоем,
Надейка. Балбеки... Знакома тебе такая деревенька?
32
Надя уже знала, Балбеки — никакая не деревенька, а большое село. Немцы
превратили его в свою крепость: понаставили огневых точек, врыли в землю
танки, заминировали дороги...
По пути в Балбеки дядя Ферапонт объяснил Наде задачу: «Осторожно
проникнуть в село и очень точно установить, где у немцев замаскированы
пушки, пулеметы, где расставлены часовые, с какой стороны сподручнее
ударить по врагу».
Стоял хороший морозный денек. Морозец сошелся с теплыми солнечными
лучами и везде посадил иней. Иней был даже у Надейки на ресницах, отчего
они стали похожи на белые шерстинки. Такая вот, заиндевелая, маленькая
девочка и предстала перед немецким часовым у околицы села. Нищенская
торба была у нее за плечами...
Немец не стал даже останавливать побирушку. Мало ли их ходит,
осиротевших, бездомных?
Слесаренко пришлось померзнуть в ельнике, недалеко от Балбеков, пока
Надя обошла деревенские хаты, собирала подаяние. Если где-то девочке
ничего не подавали, она особенно и не огорчалась.
Легче будет котомка. С ней нужно обойти все село и все увидеть, запомнить.
Смеркалось, когда Надя возвращалась на то место, где оставила она дядю
Ферапонта. Теперь ее встретили в частом ельнике и командир отряда, и
начальник штаба. Чуть ли не весь отряд, прикрываясь темнотой, подвинулся
к самым Балбекам.
Партизаны ждали разведчицу. Что она сообщит?
Надя вернулась вовремя.
— Я знаю, с какой стороны лучше. Ночью... Самое опасное — пулеметы на
горке...
До ночи у Нади было еще много времени, чтобы рассказать о своей разведке.
Партизанский отряд ударил по фашистам с обоих концов села: пулеметные
очереди рассыпались там и тут. Было слышно, как секли пули воздух. Он
дрожал, разрывался от выстрелов. И все равно было слышно, как орали
ошалелые гитлеровцы. Партизаны «выковыривали» их из хат.
Гитлеровцы выскакивали в нижнем белье, удирали, по-воровски пригибаясь,
прячась за сугробами. Только их все равно догоняли партизанские пули.
Надя впервые видела ночной бой. Впервые сама участвовала в нем. Правда,
Слесаренко не отпускал ее от себя ни на минуту. Вместе они лежали за углом
хаты, стреляя по фашистам. Вместе бежали на ту горку, откуда бил, не
умолкая, вражеский пулемет. И даже гранаты кинули в одно и то же время.
После взрывов пулемет уже не стрелял. Но и Надиному товарищу дяде
Ферапонту уже трудно было подняться с земли: осколком или пулей угодило
в левую руку.
Перевязывая Слесаренко руку, Надя видела, как взмыла в небо зеленая
ракета— сигнал отходить в лес. На мгновенье кипящим огнем шар выхватил
черную стену леса и дорогу, ведущую туда. По ней, как и было условлено,
отходили партизаны.
33
— Дядя Ферапонт! — Надя тормошила начальника разведки. — Надо
уходить!.. Вставайте! Обопритесь на меня!
До леса Надя и раненый доползли, когда партизан там уже не было. Но
дорога в лагерь была известна обоим.
Ветви елей хлестали по лицу, корни цеплялись за ноги, а девочка с
начальником разведки все шли и шли.
Ступать по заснеженному лесу становилось все труднее и труднее.
Слесаренко окончательно выбился из сил: потерял много крови.
Провалившись в снежную яму, раненый уже не мог сам из нее выбраться. Да
и Надя уже oбeccилела.
— Оставь меня, слышишь? — прошептал Слесаренко. — Мы погибнем так...
оба. Ты должна идти, Надя. Позовешь наших. Запомни только это место...
Надя поднатужилась и помогла выбраться партизану из западни.
Он просил: — Иди, Надя. Так будет лучше.— И уже командирским голосом:
— Тебе приказывает начальник разведки!
Надя наломала еловых лапок, устроила дяде Ферапонту постель.
— Вы только не усните, а то замерзнете,— предупредила Надя. — Мы будем
вас кричать. Я скоро приду сюда...
...Холодное ночное поле. Впереди в лунном свете сверкнул на миг белыми
стволами берез перелесок и мигом погас.
Прямиком по полю, Надя шла к перелеску.
Налетел ветер, девочке показалось, что под его напором деревья
отодвинулись куда-то вдаль.
Надя падала, но тут же поднималась и шла, шла, шла...
До партизанского лагеря оставалось километров семь, когда девочка набрела
на лесной хутор.
В одной хате горел яркий свет.
Возле крыльца топталась пара запряженных в дровни коней.
Подкравшись к окну, Надя заглянула в хату. Там за столом ужинала целая
ватага полицейских.
Заслышав конский топот, полицаи высыпали на крыльцо. Их кони были уже
далеко, у самого бора.
Надейка погоняла разгоряченных коней по полю, по лесной просеке.
Лес внезапно обрывался и через две-три сотни метров снова вставал стеной.
И тогда Наде казалось: не она с конями приближается к бору, а он сам
наступает, стремительно несется навстречу.
В чаще можно было ехать только шагом. Удивительно, как это кони с санями
не застряли в каком-нибудь буреломе!
Начальника разведки Надя нашла на том же месте, где оставила. Она помогла
ему вскарабкаться в сани.
— Погоняй, Надюша! Родная ты моя!..— поговаривал дядя Ферапонт, с
благодарностью поглядывая на девочку.
Была еще трудная дорога через лес. И настоящая, раскатанная — через поле.
У выхода «партизанской тропы» из бора девочку и раненого партизана
окликнули:
34
— Стой! Куда вас несет?! Слесаренко узнал голос своего друга, дозорного
партизана.
Надя остановила коней. Друзья стояли обнявшись и молчали. Не верилось,
что встретили друг друга снова.
— А ты шла бы ко мне на руки, девочка,— предложил Наде незнакомый ей
дозорный.
— Это, Николай, партизанка! — сказал другу начальник разведки. —
Партизанка Богданова... Надежда Александровна. Прошу любить!
Наде Богдановой удалось бы совершить немало еще боевых подвигов, если-
бы она подольше побыла в отряде партизан. Вышло, однако, так, что в ту же
зиму сорок второго года юная разведчица рассталась с боевыми товарищами.
Надя вместе с партизанами-подрывниками ставила мины на железной дороге
и шоссе. Когда девочка, сделав свое дело, отходила к лесу, ее встретили
полицаи. Стали обыскивать и нашли в торбочке куски тола, взрывчьтого
вещества. Надя уже не раз обманывала и полицаев, и гитлеровцев. В тот раз
тоже хотела выкрутиться, прикинувшись нищенкой. Да прямо на глазах у
полицейских в это время взлетел на воздух железнодорожный мост —
сработала поставленная ею мина.
Полицаи сразу догадались, чья это работа. Они бросились избивать девочку,
связали ей руки и уложили в сани.
Когда партизаны, Надины товарищи, спохватились и стали искать девочку,
она была уже далеко от места, взрыва. Ее увезли полицаи, увезли в гестапо на
допрос.
Пытали фашисты долго и жестоко.
Ей выжгли на спине пятиконечную звезду. Ее обливали на морозе ледяной
водой, бросали на раскаленную плиту...
Надя, стиснув до крови губы, молчала... Она выдержала все пытки и не
выдала партизанскую тайну.
Не добившись от девочки признания, гестаповцы приняли решение —
расстрелять партизанку. Надю бросили в сарай и заперли там до утра вместе
с другими арестованными.
Ночью Наде удалось выбраться из сарая. Собрав последние силы, она
поползла в сторону леса, надеясь добраться до своих...
Надю нашли в сугробе партизаны, отправившиеся к ней на выручку.
Принесли на руках в село Заналючки, где разместился отряд. Партизаны
должны были тогда покинуть свою стоянку. Надя была так больна, так
изувечена, что в дальнюю дорогу брать ее партизаны не рискнули. Оставили
на попечение крестьянок из Заналючек. Они выходили, вылечили девочку, и
все же воевать ей было уже нельзя: совсем ослабло зрение.
После войны Надя Богданова пролежала несколько лет в госпитале. Там ей
сделали операцию и она стала хорошо видеть.
35
III Выводы по работе.
Сегодня ВОВ - это часть нашей истории. Писатель В.Белов как-то
справедливо заметил: «Память формирует духовную крепость человека».
Через исследовательскую работу мы поняли, что:
1. Проблема психолого-нравственных аспектов детского героизма в годы
ВОВ. в наше время не только не теряет своей актуальности, но
приобретает всё большую значимость.
2. Дети, подростки стремились на фронт не за славой, не за наградами, а
просто потому, что не могли «Мириться с тем, что фашист ходит по
твоей земле», т.е. из чувства любви и долга перед Отечеством.
3. Особенно тяжело было детям, которые попадали в концлагеря. Они
были оторваны от родителей и уже в таком возрасте они испытали на
себе издевательства, страх смерти преследовал их каждодневно.
4. Встретившись и выслушав рассказы детей войны о тяжелых годах ВОВ,
мы как будто соприкоснулись с живой историей. Мы почувствовала к
ним безграничную любовь и уважение, и благодарность за их
жизненный подвиг. Проанализировав их рассказы о работе в тылу и
особенностях жизни в военное время, мы убедилась в том, что образ
жизни и поведение советских детей в годы войны характеризовались
преданностью Родине, любовью к своему народу, небывалой
стойкостью.
36
IV Заключение
Итак, в своей работе мы попытались раскрыть тему, которая ранее не
была изучена, «Дети во время Великой Отечественной войны». Конечно,
мы не коснулись всех сторон жизни детей военного времени, думаем, что
сделали неплохой зачин. Данная работа может использоваться учителями
и учениками школы при изучение темы Великая Отечественная война.
Надеемся, что наша работа будет интересна не только для обучающихся и
учителей, но и для всех жителей. Нам открываются большие перспективы
в изучении этой темы - это и работа в архивах области и дополнительное
изучение категорий людей переживших тяжелое военное лихолетье.
37
V Список используемой литературы.
1. «История России. ΧΧ век». Энциклопедия
изд. Аванта+, 1997г.
2. «Великая Отечественная война», Энциклопедия.
изд. «Педагогика – пресс». Москва, 1996г.
3. А. Блатин «Вечный огонь Ленинграда»
1976г.
4. «Неделя» № 8 (1404).1987г.
5. В работе использованы материалы сайтов Интернет:
www.9may.ru
www.onb.kursk.ru/scrutiny-domain/detstvo.
http://otvov60.narod.ru/deti
Скачать материал

История - еще материалы к урокам: